Русские революционеры, разрушители империи осознавали себя преемниками французских революционеров. Это было абсолютно ясное осознанное подражание, изучение и перенимание опыта, а не случайное совпадение. Вся антирелигиозная кампания тех и других совпадает до неразличимости. И там и там найдем осквернение мощей, превращение храмов в театры, отделение школы от Церкви, убийства духовных лидеров, травля в печати, государственная поддержка ренегатов и еще многое другое. Этим одним (совпадением безбожных практик) близость не исчерпывается. Много общего есть в способах сначала дискредитации, а потом истребления правящей династии. Французский трон расшатывали через нападки на семью - правящую чету. А саму чету позорили и клеймили с пропагандистскими целями через нападки на женщину - королеву. Мария Антуанетта была австриячка, т.е. чужестранка, как и Государыня Александра Федоровна в глазах недоброжелательных русских. И в той, и в той женщине объектом нападок стала женская честь. Орудием нападок стала сплетня, фельетон, газетная статья, театральные подмостки. Точь в точь грязная пена русских сплетен: "Царица - немка. Из Царского Села в германский штаб по тайному проводу секреты передает. Да Распутин тут еще… Он царицей помыкает, а она - царем" И так далее вплоть до полного неприличия. Как в случае с французами, так и с нами источником грязной дезинформации были нравственно сгнившие особы голубых кровей, аристократы, придворные. У них всегда есть свои закулисные цели и особые виды на ситуацию. Они и являются поставщиками грязных "новостей" из спальни. Совпадение двух исторических линий, двух катастроф столь очевидно, что советская власть, к примеру, не позволяла издавать книгу Стефана Цвейга о Марии Антуанетте. Очевидно, и им была, как на ладони, видна дочерняя зависимость практики русских негодяев с практикой их французских учителей. Зато книгу того же Цвейга о Марии Стюарт печатали и перепечатывали многажды. Там параллели с русской историей неочевидны. Запах исторической клеветы или даже просто фантазии не выветривается столетиями. Вспомним хотя бы мифическую вину Сальери в смерти Моцарта. Так же и с Царем. Так же и с Царицей. К ним возносится множество молитв, но им же предъявляются и многочисленные претензии. Без претензий нельзя. Святые люди не являются носителями абсолютной святости. В них всегда есть что-то достойное укоризны. Эту мысль стоит усвоить. Она чрезвычайно уцеломудривает сознание и снижает завышенные требования к историческим персонажам. И, изучая правление Государя-Мученика, мы непременно найдем много фактов, не дотягивающих до ожидаемого от святых. Мы-то хотим, чтоб святой был и безошибочен, и безупречен, и насквозь светел. А он не такой. Никто не такой! Всякий, нет-нет, да и ошибется. Тем более у руля такого корабля, как Россия, да при таком состоянии элит и при надвигающихся бурях. Но вы гляньте на последние месяцы жизни этих людей! Никто не бросил отца. Нецелованные дочери-девушки, тяжко больной мальчик-царевич, мать, родившаяся в Германии, могли бы сказать: "Папа, мы уезжаем. Ты оставайся, как царь, или давай с нами. Любой императорский дом примет нас". Ничего подобного. Остались и выпили горькую чашу до капли вместе и с государем-отцом. Вместе в славе и почете, вместе на кресте. Это ли не святость? А что тогда? Притом оцените боль человеческого сердца при любой потере. Например, сгорел сарай или украли зимние шины из гаража. Помните, сколько гнева и злости при таких потерях, и как душа болит? Теперь посмотрите на человека, у которого по сути украли при помощи махинаций самую большую в мире империю. Представьте степень боли. Теперь посмотрите на смирение царя и готовность страдать, лишь бы народ кровь не лил. Разве это не святость? Да, скажут, власть сам отдал. Отдал. Я регулярно читаю о том, как обманутые мошенниками люди, отдают им деньги и переписывают имущество. Думаете, Государь многоочитый, как Херувим, и его обмануть нельзя? Ему нужно было бы вести себя, как Грозный Царь 300 лет назад, или как Сталин спустя лет двадцать. То есть сечь элиту в капусту, учреждать какой-то орден типа опричнины или НКВД, и большой кровью спасать страну с народом, который уже заболел самыми злыми идеями. Но я уверен, что претензий к нему в этом случае было бы больше. Вместо этого он предпочел стать жертвой, как Борис и Глеб, к которым тоже можно претензии в слабости и бесхарактерности предъявить. Он вел себя временами, как фаталист, как Иов, к которому пришло именно то, чего он боялся. И поэтому Царь прятался в семью, жил ею. Там его любили, жалели, пытались понять и помочь. Эта семья была настоящей малой церковью. Это тоже ставится Государю в вину. Но опять таки уверен, что женись Николай не один, а шесть раз, как Грозный (конечно, для блага государства), то злые языки не оставили бы на его имени живого места. "Развратник, сластолюбец, семью развалил и царство промотал!" И голоса были бы те же. Святость всегда парадоксальна. Нам же частенько хочется, чтоб святость аккуратно влезала в наши шаблоны. Если же выходит за рамки, мы бунтуем, как евреи на Христа: не от Бога этот Человек, потому что субботу не хранит. Нечто подобное происходит и с седмочисленной семьей страстотерпцев. Они святы и это факт. Но они прожили Жизнь, а не готовое Житие, к которым мы так привыкли, которых ждем. И эта жизнь, а не житие естественно смущает. Что ж, еще одним вызовом для верующего ума и сердца больше. Такие вызовы нужно перерастать и творчески преодолевать. Время, которое все расставляет на свои места, уже многое разъяснило. Стоит надеяться, что и в будущем мы, правильно выбирая точку обзора для той эпохи, услышим громогласную правду Божию о духовном подвиге этой седмерицы мучеников. И увидим новые важные штрихи этого света святости, которые прежде не замечали. Протоиерей Андрей Ткачев, специально для "Светограда Луганского".