Продолжение, начало здесь. Таким образом, в новой Концепции на основе совсем недавнего исторического опыта "мягкая сила" должна быть переосмыслена и доработана до "справедливой силы" или "вежливой силы". Меняя терминологию и разрабатывая собственные, действенные в наших руках механизмы влияния, мы на шаг опережаем наших противников. Отсылка к справедливости наполняет нашу внешнеполитическую доктрину вполне конкретным ценностным содержанием, укорененным в российских политических и дипломатических традициях. Даже не имея должного финансового обеспечения и технического инструментария в виде десятков телеканалов и НКО для работы за рубежом, Россия в борьбе за собственный суверенитет и многополярный мир должна опираться на ценностные концепты. "Справедливая сила" может стать такой самобытной системы нашего присутствия в мировой политике. Также в новой Концепции, на наш взгляд, следует, опираясь на высказывания нашего Президента, признать события конца прошлого века величайшей геополитической катастрофой, которая не только сделала русских самым большим разделенным народом, но заложила основу будущих кровавых конфликтов. Другими словами, от юридических и мало связанных с реальным положением дел формулировок необходимо перейти к прямой артикуляции своих национальных и цивилизационных интересов, а вслед за этим - к перечислению средств их защиты. В тексте также необходимо констатировать крах Вестфальской системы государств-наций еще во время соперничества США и СССР. Вслед за этим идея многополярного илиполицентричного мира является единственным адекватным ответом на пережитую в ХХ веке геополитическую катастрофу, причем не только для России, но и для всего мира. Многополярность можно обозначить как такую систему международных отношений, которая отстаивает юридическое равноправие национальных государств и признает фактическое влияние множества центров экономической и политической силы. Многополярность оперирует с тем положением дел, который существует не столько de jure, сколько de facto, и отталкивается от констатации принципиального неравенства между собой национальных государств в современном мире. К тому же концепция многополярности жестко оспаривает притязания Запада на монопольное выражение истины. К тому же негативное отношение к однополярному капиталистическому миру напрямую вытекают из советской дипломатической традиции. Также негативным отношением к строительству "Нового Вавилона" пропитана православная традиция. Еще государь Иван Васильевич Грозный писал, что "Государства всей Вселенной не хотим". Напрямую из этого вытекает защита традиционных религиозных и семейных ценностей в России и за ее пределами. Это одна из основных точек опоры нашей политики за рубежом. Фронтальная оппозиция пропаганде перверсивных форм поведения должна стать ценностной основой нашей внешней политики. Причем сугубо по форме и набору инструментов наше влияние за рубежом не должно отличаться от американского. Другими словами, пропаганда, прямое и опосредованное влияние должно осуществляться через информационные ресурсы, организованные по ценностному (защита традиционных ценностей) принципу, через социальные и политические сети, не обязательно открыто пророссийские (как не всегда открыто проамериканскими являются правозащитные структуры). Объектом защиты и субъектом нашего проникновения в социально-политическое третьих стран могут стать подвергающиеся гонениями традиционные религиозные и этнические меньшинства. В этом смысле образцом взаимодействия с множеством народов и культур должна стать Россия, веками собиравшая под крышей единой государственности десятки самых разных евразийских народов. Подобные попытки уже с успехом осуществлялись российскими антиглобалистами и евразийцами. Так, Антиглобалистским движением России в сентябре 2015 года была проведена конференция "Диалог наций. Право народов на самоопределение и построение многополярного мира". Либеральные СМИ ожидаемо окрестили мероприятие "съездом сепаратистов". На нем присутствовали сторонники свободного Техаса, Пуэрто-Рико, Гавайев, Каталонии, Шотландии, Ирландии, Венеции, Западной Сахары и так далее. В новой Концепции должен быть недвусмысленно обозначен наступательный характер борьбы за многополярность информационными методами. В этом ключе открывается практически безграничный потенциал сотрудничества со странами Латинской Америки, сохранившими свою идентичность малыми европейскими народами (баски, каталонцы, ирландцы, баварцы и т.д.), европейскими евроскептиками и т.д. К дружественным социальным и политическим силам за рубежом можно отнести: 1. Консервативные и традиционалистские партии и движения, открыто противостоящие размыванию собственной идентичности в современном мире (Лига польских семей, французское движение Манифестация для всех, палеоконсерваторы в США и т.д.); 2. Крупные и малые традиционные религиозные общины, по тем же причинам отстаивающие свое право на коллективную идентичность; 3. Суверенистские партии, отстаивающие суверенитет своих государств в условиях однополярной глобализации (ирландская Шинн Фейн, австрийская Свобода, французское движение Равенство и примирение и т.д.); 4. Левые партии и движения, традиционно связанные в прошлом с Советским Союзом и противостоящие капиталистической экспансии США и транснациональных корпораций (арабская БААС, турецкие кемалисты, немецкая СДПГ, итальянские коммунисты и т.д.); 5. Левые и правые евроскептики, противостоящие диктатуре Брюсселя (немецкие PEGIDA, AFD и dieLinke, французский Национальный фронт, британская UKIPи т.д.); 6. Разного рода сепаратистские партии и движения на территории потенциального противника (Лига Севера в Италии, движения за независимость Гавайев и Техаса в США и т.д.). Необходимо, в конце концов, обозначить границы жизненно важного для России цивилизационного пространства, по сути совпадающего в общих чертах с границами бывшего Советского Союза. Прямое военное или при помощи гибридных технологий проникновение на эти территории должно повлечь симметричный ответ. Об этом должно быть недвусмысленно сказано в новой Концепции. Должна быть сформулирована стратегия не столько военного, сколько информационного сдерживания в сфере социально-политических технологий. Другими словами, вторжение в российское или дружественных государств информационное пространство с потенциалом перерастания в гражданский конфликт не должно оставаться без симметричного ответа. Для этого России необходимы схожие негосударственные и информационные институты, эффективно и за небольшие средства способные поддержать ту или иную силу гражданского противостояния за рубежом (негров и латиноамериканцев в США, сторонников традиционных семей во Франции или суверенитета ФРГ - в Германии). У потенциального противника должно быть четкое представление, что в случае попытки госпереворота и "цветной революции" в России у нас есть полный инструментарий средств не только для защиты, но и адекватного нападения те ми же средствами. *** В новой Концепции Внешней политики должен быть ясно и однозначно сформулирован образ врага. Политика как таковая, в том числе внешняя, невозможна без политического противника. Соединенные Штаты Америки и Великобритания - ядро противоположного, атлантического полюса, по геополитическим причинам с нами непримиримо враждующего. В международных отношениях это антитеза Евразии. Мировая экспансия англосаксонского мира, поддерживаемая международным финансовым капиталом - то, что лежит в основе противостояния атлантистского и евразийского полюсов. Но в то же время Концепция внешней политики России должна подчеркивать: наша цель не уничтожение США и Великобритании, а введение их в определенные рамки. В частности, речь могла бы идти о возвращении к "Доктрине Монро" (1823г.) - разделению мира на континентальную и американскую системы государственного устройства, провозглашению невмешательства США во внутренние дела Континента и, соответственно, невмешательства континентальных держав во внутренние дела стран Западного полушария. *** Россия нуждается в уникальной дипломатии. Ни одна страна в мире не имеет такого количества соседей, как Россия. Соседство с двумя десятками стран предполагает проведение политики, расширяющей пространство коллективной безопасности на евразийском континенте. В этом смысле Россия давно должна была начать формирование восточного аналога ОБСЕ, в том числе евразийский ответ гаагскому трибуналу. Множество конфликтов на евразийском континенте (приднестровский, карабахский, абхазский, украинский и др.) могли бы быть решены с помощью, например, такого института, как Парламентская ассамблея Евразии. Россия сегодня участвует в разного рода переговорных форматах типа "шестерки международных посредников по Ирану" или "ближневосточной восьмерки" — и это важно. Но часто российские дипломаты садятся за стол переговоров в качестве партнеров по игре, смысл и правила которой придуманы не в России. Пришло время сформировать собственную геополитическую повестку. Россия нуждается во внешнеполитической доктрине, опирающейся на силу интеллекта и духа, а не на заимствованные технологии десятилетней давности, которые едва ли пригодны для нашей страны уже потому, что Россия не Европа и не США. Самое главное — изменение Концепции внешней политики есть изменение всего политического мировоззрения, а вслед за ним - правовых и политических институтов. Оно не может не идти параллельно изменению Конституции, возвращению традиционного отношения к власти, культуре, земле.