"Царьград" публикует серию интервью с политическими, общественными и военными деятелями Донбасса, сыгравшими важную роль в становлении Донецкой и Луганской Народных Республик. В этот раз собеседником издания стал русский доброволец, писатель и общественно-политический деятель Павел Раста (позывной "Шекспир"). - Как начинались события Русской Весны в Донбассе? - Для меня все начиналось довольно буднично и довольно неожиданно. За два месяца до начала Русской Весны (1 марта 2014 года), ещё в январе, меня пригласили в Донецк на совершенно академическую конференцию, которую проводили прорусские донецкие политические группы во главе с Андреем Пургиным и Алексеем Александровым. Тема конференции звучала так: ""Украинский проект" как оружие против Русского Мира". Я должен был зачитать на ней основной доклад. В котором, собственно, эта тема и раскрывалась. Я приехал в Донецк в ночь с 24 на 25 января 2014 года. Но так совпало, что именно в этот день бандеровцы впервые попытались захватить Донецкую обладминистрацию. Тогда уже по бывшей Украине бушевал Майдан, и захваты органов власти уже произошли в западных и центральных областях. И вот они 25 января решили приехать за этим в Донецк. Собственно говоря, тогда мне удалось прочитать мой доклад процентов на 20. А после этого сидевшему рядом со мной Алексею Александрову поступил звонок о том, что на Донецк движется колонна автобусов с бандеровцами. И повестка дня моментально поменялась. Так опять же совпало, что именно в этот день, именно в этом конференц-зале гостиницы "Ева" собрались лидеры большинства русских групп города Донецка и тогдашней Донецкой области. Именно там они договорились, и уже на следующий день единым фронтом, когда бандеровцы доехали, дали им отпор. Можно сказать, что Русская Весна началась фактически в этом конференц-зале гостиницы "Ева" в тот день, 25 января 2014 года. И позже те люди, которые там тогда договорились, составили костяк будущих событий революции 1 марта. Которые закончились сначала провозглашением независимости 7 апреля, потом референдумом 11 мая, который эту независимость подтвердил. Так что, в Русской Весне я с самого начала. После тех событий я уехал обратно в Ростов. Там, в Ростове, до меня долетела новость, что на Украину я уже невъездной. Мне было сказано, что я в каких-то там списках людей, которые признаны нежелательными для пребывания на территории тогда еще действовавшего государства Украина. Что было, в общем, не удивительно. И, честно говоря, я в тот момент подумал, что в Донецке окажусь теперь не скоро. Бог его знает, сколько лет пройдет, пока я снова смогу туда приехать. Но если ты хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах и предположениях. То, что начало происходить через несколько недель, мягко говоря, слегка изменило картину мира. Когда начали происходить события в Донецке, я был одним из тех, кто помогал прорывать информационную блокаду донбасского сопротивления, организовывал сетевое информационное поле - машину агитации, на тот момент еще достаточно самодеятельную. В частности, агитацию по "Дню гнева", который был назначен на 1 марта и который в итоге стал днем революции. Честно говоря, никто из нас не мог предположить, что оно так будет. Но оно произошло. Такова была воля Бога. - А что вообще планировалось 1 марта изначально? - Вообще, насколько я знаю, 1 марта планировался большой митинг с выдвижением политической повестки дня. По крайней мере, для меня это было именно так. Я не могу тебе с полной точностью сказать, что именно планировалось на "День гнева" теми, кто его непосредственно организовывал. Ну просто потому, что в тот день меня, по понятным причинам, не было в Донецке. На тот момент я, находясь в Ростове-на-Дону, осуществлял информационную поддержку того, что делали Пургин и другие люди, которые и совершили потом революцию. - Ты являешься русским добровольцем, который приехал в Донбасс воевать за идею. Расскажи, что ты при этом испытывал, и как принял такое решение? - Знаешь, к такому решению идёшь долго, но принимаешь его мгновенно. Просто - в один прекрасный момент. После того, как здесь начали происходить события, естественно, я недолго ограничивался пропагандистской частью (помогал прорывать информационную блокаду, организовывал пул продонецких республиканских сообществ в интернете и так далее). Сначала я начал принимать некое участие в сборе гуманитарки, потом помогал организовывать переход наших добровольцев через границу. Это происходило когда уже начались боевые действия, и граница еще была закрыта - её до середины лета 2014 года контролировали украинские пограничники. Ну а потом в один прекрасный момент я подумал, что несколько месяцев призывать людей к оружию, но самому при этом не держать его в руках - это как-то неправильно. А дальше было проще. Я просто сам собрался, сам экипировался за свои деньги и сам приехал в Донецк. В подразделение "Варяг". Я просто до войны еще знал командира этого отряда, потому и пришёл именно туда. И в этом подразделении я был все время, пока находился в ополчении. Никуда не переходил ни разу. - В каких боях тебе довелось принимать участие? - Так сложилось, что с самого начала те места, в которых мне пришлось побывать, находились в боевом секторе вокруг Донецка. Само подразделение периодически каталось то на Углегорск, то на Широкино, но так получалось, что я туда не попадал, потому что на тот момент, когда это происходило, я, так сказать, поправлял здоровье. Оно здесь портится, время от времени. Мой основной боевой сектор - это Пески. Еще был один боевой выезд на Спартак - в самом начале, ещё в октябре 2014-го. - Было что-то наиболее врезавшееся в память? - Гибель друга. Меня на тот момент на позициях не было. Нас на Пески отправляли двумя рейсами. Тогда только началась та самая кровавая зимняя кампания 2015 года, когда город Донецк украинская артиллерия буквально сравнивала с землей. Они ломились сюда, в миллионный город. Мы до этого были во второй линии обороны Донецка, а когда всё началось - нас перевели во фронтовые части, и постепенно начали отправлять на Пески. Было сказано, что идут только добровольцы. Добровольцами почему-то оказались все. Отправляли по частям, потому что на тот момент мы несли охрану некоторых важных объектов в городе. Их нельзя было оставлять без охраны - по городу рыскали диверсионные группы врага. Половину подразделения отправили на фронт сразу, а половина где-то дней на 5-7 задержалась в Донецке для того, чтобы нормально передать охраняемые объекты тем, кого поставили нам на смену. Мой друг поехал в первой группе и погиб буквально на второй или третий день пребывания там. Погиб героически. Он, можно сказать, спас все подразделение. Пески тогда были довольно неприятным местом. Страшным. Будем называть вещи своими именами. Вражеские диверсанты в невероятном количестве просачивались там сквозь линию фронта и пакостили нашим передовым частям. Наши дивергруппы тоже от них не отставали, но нам от этого было не легче. Мой друг Серега Таксист пошел передовым дозором, чтобы разведать местность на предмет того, а не ждут ли нас. Нас ждали. Они вступили в бой и погибли. Все. Серёга и ещё один боец - сразу. А третий - через пару дней в госпитале. Это была первая личная потеря. Еще очень сильно запомнилась одна картина, которая была дней через 10 после этого. Как мы стоим на передовых позициях, а у нас над головами пролетают снаряды по Донецку, и мы знаем по каким районам, по каким кварталам они летят. А в Донецке у всех близкие. Это такое неповторимое ощущение. Знаешь, потом был один момент… Кто-то написал то ли рассказ, то ли стихотворение о том, что наш снайпер стреляет в противника, а сам его жалеет и мучается угрызениями совести. Насколько я понимаю, написал человек глубоко гражданский. Творческий, так сказать. В такой ситуации говорят: "Он так увидел". Так вот, спросили мое мнение, мол, что ты об этом думаешь. И я вспомнил этот момент. Снаряды, несущиеся у меня над головой по Донецку… Знаешь, я не снайпер, но мне никого из них не жалко. Говорю прямо и честно. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова увидеть в них людей. Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас. И, наверное, еще не скоро. - То есть били они не по вам, не по позициям ополчения, а именно по городу, по жилым кварталам? - Они встали за "зеленкой". Это линия фронта на Песках так называется. И начали лупить из всех калибров. Мы слышали, куда это летит. Мы знали точно, по каким районам они бьют, в какие кварталы оно ложится. Местные же все. Ну почти. Даже у тех, кто местным не являлся, все равно уже за спиной близкие были. Так вот, поверь мне - это до такой степени меняет картину мира и твой собственный психоэмоциональный анамнез, что после этого уже всё становится по-другому. Были в Средневековье такие ребята - рыцари-тамплиеры. Не могу сказать, чтобы я им симпатизировал, но у них был интересный флаг. Черно-белый. Как символ того, что есть только добро и зло. Чёрное и белое. А все эти "50 оттенков серого" - это всего лишь лукавство. Ложь, не более того. Вот после этого твоя картина мира становится ровно такой же. Есть мы, есть враг. И враг должен быть уничтожен. Стёрт с лица земли. Обращён в пыль. Сброшен в ад. Есть черное, есть белое. Серых оттенков нет. - 11 мая была третья годовщина со дня референдума о независимости Донецкой Народной Республики. Какие самые главные достижения ДНР за этот период времени ты можешь назвать? - Самое главное достижение Республики состоит в том, что она есть. Она выстояла. Она не дала себя уничтожить. Я в связи с этим один момент вспоминаю. В мае 2015 года я вернулся с боевых, вышел в город и гулял по площади Ленина. И вот я иду по площади, и в этот момент начинают работать фонтаны. Я остановился и абсолютно обалдел. Почему-то это произвело очень сильное впечатление. Это была самая настоящая победа жизни над смертью, как бы пафосно оно ни звучало. Когда я увидел это, я вдруг понял - мы смогли, мы отбились, их в Донецке не будет уже никогда. Вот это и есть пока что главное достижение Республики. Да, это очень скромное достижение. Это достижение самого первого или даже нулевого этапа. Но оно есть. И если бы не это маленькое достижение, то не было бы никаких перспектив ни на что другое, не было бы никаких возможностей думать о чем-то другом. Не было бы вообще ничего. Здесь была бы выжженная пустыня. Вы поймите и услышьте одну простую вещь: если бы они сюда ворвались - геноцид в Руанде показался бы детскими играми в песочнице. Мы не дали этому состояться. Те, кто воевал за Республику, этого не позволили. Те, кто был в тылу - этого не позволили. Те, кто не сбежал, остался здесь под обстрелами - этого не позволили. Народ Донбасса этого не позволил. Вот это и есть наше главное достижение. В принципе, уже неплохо. Хотя, конечно, хотелось бы лучше. Очень сильно хотелось бы лучше. - Как ты представляешь себе будущее Донбасса? Станет ли это началом собирания русских земель? - Здесь может быть два ответа - финальный и промежуточный. Что там будет в промежуточных форматах, я тебе точно сейчас сказать не могу, потому что это одному Господу ведомо. Но в финале, я тебе говорю однозначно, да, это начало собирания русских земель, начало восстановления нашей большой великой Родины, которую у нас отняли 25 лет назад. И если бы это не было началом Русского возрождения, тогда это вообще не имело бы смысла. Все это имеет смысл только в одном случае: наша главная и единственная стратегическая цель - движение в Россию, воссоединение русского народа, воссоединение Русского государства, восстановление Русской империи. Других целей у этого всего быть не может. Потому что при любых других целях это все бессмысленно. И это надо четко осознавать. Да, могут быть промежуточные форматы народных республик или даже большой Новороссии. Почему нет? Но в конечной, финальной точке это будет великое русское воссоединение. - Что ты вкладываешь в понятие Русский Мир, которое так ненавистно нашему противнику? - А что ты вкладываешь в понятие Церковь? Церковь - это не здание, в котором молятся, это не организация, которая объединяет высший и низший клир. Церковь, в том понимании в каком данное слово употреблял Христос - это соборное единство верующих и Бога. Понятие Русский Мир очень похожее по своему содержанию. Это соборное единство всех русских людей, а так же людей, причисляющих себя к русской культуре и русскому пространству, людей по всему миру, для которых это родное и близкое. Оно включает в себя много элементов - элемент исторический, элемент духовный, элемент религиозный, элемент языковой. Один из самых основных элементов - именно языковой. Не случайно именно в него, в первую очередь, начали бить украинствующие. Только потом они начали бить в историю. Вот эти блоки включает в себя Русский Мир. Вообще, Русский Мир - это, на самом деле говоря, цивилизация. Молодая, поднимающая голову моноцивизизация, которая сейчас как раз переступает тот самый золотой цивилизационный порог, за которым она встанет вровень с Индией, Китаем и Персией. Окончательно станет самостоятельным, целостным культурно-исторически-цивилизационным явлениям. Вот это Русский Мир. Естественно, основой Русского Мира является Русская империя, которую мы хотим восстановить, и которую мы восстановим. Это его основная несущая платформа. У русского народа не может быть сейчас других целей и задач. Для русского народа империя - не блажь, а способ выживания. Потому что окружение, в котором живет русский народ и находится Русская цивилизация - совсем не дружественное. И если у русского народа не высится за спиной Русская империя - русский народ могут просто растерзать. И русский народ это понимает. Пусть сейчас даже подсознательно, но тем не менее.
