— Разве отношение государства к канонической Церкви не было таким, мягко говоря, непростым все годы независимости? — Независимость здесь не при чем. Когда в СССР после объявления Горбачевым гласности, мы узнали масштабы репрессий против Церкви и содрогнулись от этого моря безвинно пролитой крови, от запредельного количества разрушенных святынь (комиссия Александра Яковлева обнародовала цифру в сто тысяч храмов и монастырей), возводившихся поколениями наших пращуров, то в перестроечном демократическом Союзе стало дурным тоном писать какие-то мерзости о Церкви Христовой. Напротив, пришло время какого-то мучительного осознания вопиющей несправедливости, тотального беззакония, творимого богоборческой властью против Церкви. Сотни тысяч священнослужителей и монашествующих были казнены только за принадлежность к духовному сословию. Та же участь постигла и верующих, защитников православных святынь. Это чувство вины подвигло людей, и бедных, и богатых, на восстановление православных храмов по всей территории страны. Это было деятельное покаяние. Трагедией для Православия обернулось решение перестроечного руководства страны возродить унию в Галиции. Миф, распространяемый Римом (папа Иоанн Павел II даже издал соответствующую энциклику), о "едином мученическом пути" православных и униатов, о "диалоге любви" между ними быстро рассеялся. Не смотря на проклятия Шевченко и Грушевского, уния стала знаменем национализма, который начал погромы Православия в Галиции. Нынешняя бандеровщина — это та же политическая уния, которая сеет ненависть и злобу, и пока не превратить, как это уже было, Украину в руину, не остановится. Уния — это многовековой источник антиправославной клеветы. Трагедией стало и избрание многолетнего куратора атеистической работы в Украине Леонида Кравчука президентом страны. Я публиковал его доклад (для служебного пользования)1987 года на собрании партактива Украины о противодействии верующим в праздновании ими 1000-летия Крещения Руси. 1987 год, как и предыдущий, был очень тяжелым для Украины: еще не были ликвидированы последствия аварии на ЧАЭС, сотни тысяч ликвидаторов занимались дезактивацией зоны, не было еще полной карты радиоактивного загрязнения территорий, мы все ходили с дозиметрами, десятки тысяч переселенцев были без крова, сотни тысяч детей вывозили на юга, в Закавказье, в Россию и Европу, чтобы оздоровить их после полученных доз и т.д. Страна жила очень напряженной жизнью, а Кравчук со своим паразитическим атеистическим сообществом строил планы, как бы не допустить всплеска религиозности в связи с празднованием юбилея, закрыть Почаевскую лавру и прочие еще "недобитые" очаги православного христианства. И вот такой человек стал президентом. Поэтому, если в независимых республиках бывшего Союза и в соцстранах, новое руководство первым делом упразднило все структуры тоталитарного надзора над Церковью — Советы по делам религий, подразделения КГБ, курирующие Церковь, атеистические институты и атеистические кафедры в вузах, — то в Украине они все были сохранены. Совет переименовали в Госкомитет, его пыталась разогнать Тимошенко, а сумел упразднить лишь президент Янукович, воинствующих атеистов переименовали в религиоведов, хотя они до сих пор учат, что "Христос якобы воскрес", а подразделения СБУ и "ныне сущи". — Сегодня один из этих "религиоведов" — глава парламентского комитета, ответственного за антиканонические, оскорбительные для Церкви прошения к Константинопольскому патриарху об автокефалии, целый ряд дискриминационных по отношению к православию на Украине законопроектов. Остальные заседают в госструктурах, время от времени возглавляя тот — ещё кравчуковский Госкомитет. С этими всё ясно. Но для чего ему понадобилось тащить в "новую жизнь" и скомпрометированного Филарета? — Кравчук был идеологическим работником, это была его многолетняя работа. В том же докладе он говорит о 893- х храмах, которые планово были закрыты на Украине после 1981 года. А с кем он их закрывал? С Филаретом, верным исполнителем воли партии и КГБ. За двадцать лет Кравчук с "товарищем Антоновым" разобрали или "перепрофилировали под народно-хозяйственные нужды несколько тысяч храмов. Филарет ни разу не пикнул в знак протеста, напротив, по заданию партии и КГБ объездил 60 стран мира, рассказывая, как свободно и привольно Церкви в стране советской жить. Он держал Церковь в жесткой узде, расправляясь при помощи КГБ с диссидентами и теми же националистами. Кравчук с Филаретом перегоняли миллионы компартийных денег на церковные счета, что доказано и никем не опровергается. Кроме того Филарет показал себя как важный выборный ресурс. В 1991 году он не только церковный фонд в поддержку Кравчука создал, но честил главного его оппонента Черновола, как мог, объявляя его пособником бандеровцев-убийц. Агитация была эффективной: Кравчук победил в первом туре. Такая "церковь" с таким руководителем очень были нужны правящей бывшей патрноменклатуре во главе Кравчуком. Но сама Церковь этого не желала. Поэтому в 1992 году на Харьковском соборе, не смотря на угрозы и шантаж Кравчука, выгнала Филарета из Церковного руководства, порвав тем самым 70-летние путы тоталитаризма. Кравчук ответил погромами и новой экспроприацией: у Церкви были отобраны все финансы, здание экзархата, захвачены кафедральные соборы в Киеве, Ровно, Луцке и десятки храмов на Волыни. Ну и началась травля Православной Церкви, как антинародной непатриотической, которая продолжается до дня сегодняшнего. — Продолжается и развивается. Сегодняшние оголтелые формы травли разве не закономерный итог (боюсь, промежуточный) политики, "започаткованої" первым президентом? — Иначе, действительно, и быть не может. Для двухтысячелетней Церкви и власти, и политики, и идеи — преходящи, а народ вечен. Его и надо спасать и сохранять. Поэтому она и выступает миротворцем, противостоит истреблению народа, его лучшей, продуктивной части на войне. А для нашего политикума война — это мать родна. Они на нее списывают этот весь социально-экономический коллапс, который твориться в стране. Вот сейчас депутаты и правители пролили дежурную крокодилову слезу о погибших воинах АТО, раздали награды, и в полном составе, с семействами -на новогодние каникулы на юга, в Европу. Провели веселые корпоративы, даже подрались на них. И ни у кого индейка в горле не застряла. А для 467 украинских матерей праздники пройдут в слезах, потому что они потеряли в АТО своих детей. На одного погибшего, как правило, приходится 5-10 раненых или покалеченных, так что масштабы трагедии возрастают многократно. А если учесть погибших мирных жителей? Очевидно, что такое же количество, если не большее, погибших и со стороны непризнанных республик. И это безумие никто, кроме Православной Церкви, не стремиться остановить. Она уже три года молитвами, обращениями, крестными ходами призывает к прекращению кровопролития. И за это ее подвергают шельмованию. Но полагаю, что если бы Церковь молчала или оправдывала войну, это было бы концом христианства в Украине. — "Кабмин почти тайно в сжатые сроки согласовал выделение раскольникам храмового помещения территории Софиевского заповедника", — рассказал о ещё одном "итоге года" Блаженнейший Онуфрий. Он также напомнил, что и его почивший предшественник, и он уже неоднократно обращались к власти с просьбами о восстановлении богослужений на Софии, на что неизменно получали совершенно некомпетентные отписки о невозможности служб "по соображениям безопасности музейных экспонатов". Чем вы объясните принципиальные изменения в нынешнем подходе? — Обнаглевшей коррупцией. Вся экспроприированная тоталитарным режимом церковная собственность имеет свою историю и своего законного владельца. Все православные храмы и монастыри в Стране Советов были экспроприированы ленинским правительством у Русской православной церкви, которая их строила, поднимала из руин, содержала. Ее священнослужители и верующие пошли на плаху. В Киеве за время советской власти было разрушено около двухсот православных церквей и памятников, репрессировано не менее пяти тысяч представителей духовенства (чьи дела удалось обнаружить в архивах СБУ). Среди них высшая киевская иерархия Православной Церкви, для которой София Киевская была многовековой резиденцией. Ее уничтожали с особой жестокостью: священномученика митрополита Владимира расстреляли у стен Киево-Печерской лавры в 1918 году, священномученика митрополита Константина убили на допросе в Лукьяновской тюрьме в 1937 году, девять киевских иерархов были казнены или погибли в тюрьмах Харькова, Днепропетровска, в лагерях Казахстана и Сибири, один (архиепископ Василий) умер от голода на улице Киева в 1933 году. Все сохранившееся церкви Киева — это храмы на крови, и все они и по закону, и по правде Божией должны быть возвращены законному владельцу — Украинской православной церкви, единственной и законной правопреемницы репрессированной Церкви. Это общеевропейская практика. Однако, как констатировал в упомянутом вами докладе митрополит Онуфрий, "ситуация в Украине с соблюдением прав верующих Украинской Православной Церкви не соответствует европейским нормам, что неоднократно отмечали независимые международные эксперты и организации". В качестве примера "проявления пренебрежения к многомиллионной пастве УПЦ" Блаженнейший привёл явно дискриминационный законопроект № 4511 "Об особом статусе религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в государстве, которое признано Верховной Радой Украины государством-агрессором" и законопроект № 4128, закрепляющий отработанные на сегодня схемы рейдерского захвата религиозных общин (когда судьбу прихода решает не религиозная община, а территориальная). То, что нынешняя власть церковное имущество и храмы, обагренные кровью мучеников передает в пользование паразитическим псевдоцерковным структурам — это кощунство и святотатство. Бог за это накажет. — Когда владыка Онуфрий был избран на киевскую кафедру, все кто знал его, в благодарении вздохнули: "Слава Тебе, Господи, что послал нам великого молитвенника". Миртополит Киевский и сегодня ставит молитву выше других методов устроения жизни Церкви? — Ну, Блаженнейший так и сказал на собрании: "Несмотря на многогранность деятельности нашей Церкви, неизменной и основной миссией остается Молитва". И напомнил отцам: "Приоритетной задачей пастыря является духовная опека прихожан. Там, где совершаются богослужения, практикуется персональная исповедь, проводится духовное воспитание, то паства становится сильной и сплоченной". Предстоятель рассказал, что опыт последних лет показывает: "Только там где сильная, дружная паства, где прихожане объединяются вокруг храма и своего пастыря, — в такой общине трудно посеять смуту, или провести так называемые референдумы по изменению конфессиональной принадлежности. Но чтобы иметь такую духовно сильную паству, от нас, как пастырей, требуется, чтобы мы сами жили благочестиво, чтобы мы свою жизнь наполнили молитвой. Персональной молитвой, а не только церковной; чтобы мы сами собой показывали пример боголюбивой жизни, а также, чтобы мы духовно правильно организовали приходскую жизнь, делая основной акцент на богослужении, на таинстве Исповеди и духовном воспитании своей паствы. Конечно, священник не может жить в стороне от общественной жизни. Но недопустимо, чтобы общественная жизнь священника стало причиной вражды среди прихожан, или еще хуже — привело к разделению прихода". Тем более это важно, подчеркнул владыка Онуфрий, на тех приходах, где появилась новая категория членов общины — вынужденные переселенцы с востока Украины. Фраза
